Серебряный воздух победы

17 июля 1942 года началась оборона советскими войсками Сталинграда. Сталинградская битва – переломный момент в Великой Отечественной войне, и она имеет одно из важных значений для итогов всей  Второй мировой войны. Великая битва у города на Волге, ставшего символом и закончившаяся окружением, разгромом и пленением 300 тысячной группировки Паулюса, показала несокрушимость духа наших людей. Но даже тогда писали стихи, воодушевляя на бой…

Из коллекции Дроздова 

Корреспонденту издания «Правда ДНР» недавно удалось получить уникальные документы нашего земляка Владимира Дмитриевича Дроздова. Он до начала Великой Отечественной войны работал заведующим отделом культуры в  областной газете «Социалистический Донбасс» в Сталино. Когда началась война —  стал сотрудником фронтовой газеты «Красная Армия». Эта одна из старейших советских военных газет,  которую читали с 1919 года. В годы Великой Отечественной войны газета прошла славный боевой путь до самой Германии. После окончания войны, с 1947 года, она получила новое название «Советская Армия» и стала газетой Группы советских войск в Германии до расформирования ее в 1994 году.

В 1942 году ежедневная фронтовая красноармейская газета «Красная Армия» была печатным органом Сталинградского фронта и одним из ее журналистов являлся старщий политрук Владимир Дроздов. Он и сберег для потомков экземпляр газеты за самый напряженный момент битвы за город на Волге.

Поэт и корреспондент

Автором большинства стихотворений, напечатанных на страницах фронтовой газеты «Красная Армия» за то время является известнейший советский поэт-песенник Евгений Аронович Долматовский (1915 – 1994). Он был военным корреспондентом этого издания.

Долматовский был свидетелем многих событий. В августе 1941 года попал в окружение, а затем в плен, считался погибшим. Ему удалось вырваться из печально знаменитой «Уманской ямы», перейти линию фронта и  с редакцией газеты «Красная Армия» дойти до Берлина. Долматовский был свидетелем встречи на Эльбе и присутствовал при подписании акта о капитуляции Германии.

Сталинградский цикл 

Теперь в Донецке имеется уникальный экземпляр этой фронтовой красноармейской газеты, датированный 26 октября 1942 года, с автографом поэта.

В те дни шло решающее наступление 6-й армии вермахта на советские позиции. Газета так и называется — «В осажденном городе», и в этом номере опубликован цикл стихотворений Евгения Долматовского. Сегодня они практически неизвестны широкой публике.

Можно сказать, что они актуальны и сегодня, строчки перекликаются с ситуацией в Донбассе, народ которого уже пятый год держит оборону от вооруженных последователей нацизма.

Анатолий Жаров

Сталинград

Его мы любили таким –

Просторным, цветущим и

стройным,

Веселым, стеклянным, сквозным,

Трудящимся, чистым,

спокойным.

Казалось – в нем все города

Сошлись показать свою прелесть.

Его отражала вода

И песни над Волгой пелись.

Подстриженный солнечный сад

Мы Тракторным звали заводом.

Любимец страны – Сталинград –

Как в сказке, светлел с каждым

годом.

К нему подступила беда,

Нежданно, как к горлу, рыданье.

Забыть ли то утро, когда

Их танки пошли по окрайне?

Он с воздуха весь разнесен,

Обстрелом с земли изувечен,

Но образ его, как закон,

Незыблем в душе человечьей.

Мы любим наш город таким –

Суровым, бесстрашным

и твердым,

Разбитым, сгоревшим, ночным,

Несчастным, и все-таки гордым.

Любовь это очень крепка –

Ей служит страданье основой.

Так любят отца-старика,

Так любят ребенка больного.

В сраженьи за город родной

Достанется право любить нам.

За каждую комнату – бой,

За каждую улицу – битва!

Нет, сердцу мириться нельзя

С обугленной черною тучей.

И только закрою глаза

Вновь вижу я город цветущий.

Словам не изменим своим,

Пусть бой беспощаден

и страшен.

Наш город, ты будешь таким –

Просторным, прозрачным,

живым.

Прекрасным, как в памяти

нашей!

 

Непрошенный гость

Лучшее, что в городе есть,

Ему обещали дать.

Что не успеешь на месте съесть,

Можно домой послать.

Найдешь молоко – твое молоко.

Найдешь плоды – забирай.

…А город лежал над великой

рекой,

Отражаясь из края в край,

Был в сером мундире

заморский гость,

В руках – автомат стальной.

Город снился ему, как собаке

кость,

И рот исходил слюной.

Чистая девушка в городе есть,

Ату! Захвати ее!

Тебе достанется ее честь,

Жене отошлешь белье.

А в городе нашем каждый

порог

В грядущее звал и вел,

И был посажен каждый цветок

Детьми из стеклянных школ.

Поэтому в городе голубом

Каждый камень стрелял,

Штыком ощерился каждый дом,

Снарядом – каждый квартал.

…В степи за Тракторным

есть бугор.

Желтый осенний вид.

С жизнью закончив нечестный

спор,

Гость там ничком лежит.

Ветры осенние, в даль пыля,

Грязью набили рот.

Гостеприимна эта земля –

В гости навек берет.

 

Статуя

Осада, осада, осада,

Ворочанье дальних громов,

Пыланье осеннего сада

Среди догоревших домов.

Здесь раньше гуляли и пели,

Здесь девочкой бегала ты.

Под кленами вырыты щели,

На клумбах примяты цветы.

Снаряды проносятся с воем.

Случайной шрапнелью разбит,

Из белого мрамора воин

На главной аллее стоит.

Смотреть даже как-то неловко,

А все ж отвернуться грешно –

Отбиты рука и винтовка

И полголовы снесено.

В шинели задымленной, рядом,

Небритый, усталый, живой,

Не кланяясь злобным снарядам,

С винтовкой стоит часовой.

 

Баррикада

Прощай, моя радость,

И плакать не надо.

На улице рядом

Нас ждет баррикада.

Впиваются пули

В угрюмый булыжник,

В комоды и стулья

Из домиков ближних.

Не знают покая

Сегодня мушкеты,

Колючей щекою

Приклады согреты.

На улице этой,

Я помню, жила ты,

И ветры рассвета

Здесь были крылаты.

Здесь в классы играла

И бегала в школу.

И звезды считала

С мальчишкой веселым.

И снова тревога,

Сраженье… Однако,

Не мало, не много –

Шестая атака!

Атаку отбили

За светлые дали,

За дом, где любили,

Смеялись, страдали.

Мальчишка, с которым

Ты звезды считала,

С тускнеющим взором

Ложится устало.

Сестра наклонилась –

Завяжет, поможет,

Или это приснилось,

Что так вы похожи?

И память в дыму,

И расколота каска.

И больше ему

Ни к чему перевязка.

А вдруг подрастала

В другой стороне ты,

Не эти кварталы

Тобою согреты?

Быть может, не знаю,

И помнить не надо.

Ведь я защищаю

Твою баррикаду.

Дома за спиною

Дымят, дорогая,

Ты здесь, ты со мною,

Моя дорогая!

 

Борьба за комнату

У нас с тобой, правда,

не квартира,

Студенческая комната была.

Стоял диван, висела карта мира,

В углу в коляске девочка спала.

Мы говорили – скоро переедем

На новые просторные места,

А эту площадь отдадим соседям.

Смешная довоенная мечта.

…Вокруг углы ощерились,

как волки,

И обвалилась лестница в огне.

Фарфоровые слоники на полке

Остались на единственной стене.

Но комната – она цела покуда.

Стальными балками завален

вход.

Немецкий автоматчик бьет оттуда:

Стрельнет, затихнет и опять

стрельнет.

Он воду пьет из Галинькиной

кружки,

И, разорвавши карту на куски,

Себе под локти положил

подушки,

Где сохранился след твоей

щеки.

Напротив есть оконце слуховое,

Его еще не тронула беда,

Не замечая грохота и воя,

По рваным крышам я ползу

туда,

Ужасный час наш поединок

длится,

А немец все сидит в моем дому.

Ни день, быть может – год

придется биться,

Но комнаты я не отдам ему.

 

Бомбежка

Детей, завернутых в одеяло,

Несли на пристань.

Воронок язвой земля зияла,

Шел третий приступ.

На старой барже огонь косматый

С обшивкой грызся,

Сирена выла и по канату

Бежала крыса.

По узким доскам, по

переборкам,

По лужам масла,

Дыша безумьем, шла мать с

ребенком,

В пеленке красной.

Мы слишком много видали

крови,

Чтоб ошибиться.

С тяжелой тучей почти что

вровень

Парил убийца.

И вражьи роты уже

в предместьях

Ползли, как змеи.

О чем, товарищ, коль не о мести,

Я думать смею!

 

О том,

о далеком

О том, о далеком, о том

Полночные наши беседы.

Как будет нам житься потом,

Когда мы добьемся победы.

 

Закроются раны невзгод.

Остынет металл раскаленный,

А поле травой порастет –

Быльем да былинкой зеленой.

 

На улицах скроется тьма,

Увидим – наш город разрушен,

Руинами стали дома,

Но сделались крепкими души.

 

Мы их средь свистящих ночей,

Встречая удар за ударом,

Сложили из тех кирпичей,

Что были калены пожаром.

 

Коль я не увижу, так ты

Увидишь, хоть и не скоро,

Начало такой чистоты,

Истоки такого простора.

 

…Угрюмый мой друг говорит

О самом далеком и близком,

И женщина рядом сидит,

В шинели и в шлеме

танкистском,

 

О чем загрустила она?

Иль кажется злой и усталой,

Что в жизни осталась война,

А все остальное пропало?

 

Неправда! Ты в мире найдешь

Не только потери и беды.

Ты выжить должна! Ты

вдохнешь,

Серебряный воздух победы

 

И может тогда, в тишине,

Большая наступит минута…

Пускай это счастье не мне,

Но все-таки будет кому-то.