«История жизни и жизнь для истории»: Евгений Ананьевич Халдей
23 марта дончане вспоминают столетие со дня рождения своего земляка, легендарного фотокорреспондента, являющегося единственным в советской фотожурналистике военным корреспондентом, в архиве которого Великая Отечественная война представлена с первого и до последнего дня.
Начиная со снимка «Москвичи слушают сообщение Молотова» 1941 год, и заканчивая знаменитой фотографией «Знамя Победы над рейхстагом» 45-го Евгений Халдей оставил неоценимый след в истории не только своей Родины, но и всего человечества.
Евгений Ананьевич Халдей родился в семье правоверных евреев в самый разгар Гражданской войны 1917 года, в Юзовке (Донецк). В 1918-м, во времена еврейских погромов, в дом Халдеев ворвались черносотенцы, которые убили мать, прикрывшую своим телом годовалого Евгения. Пуля, прошедшая через неё, задела немного и малыша, которого выходил местный фельдшер. Отец Евгения позже второй раз женился, и от этого брака у него было еще три дочери (впоследствии все они погибли во время оккупации фашистами Сталино). Воспитанием маленького Халдея занялась бабушка. До 13 лет он учился в еврейской начальной школе (хедер), подрабатывая подмастерьем в фотоателье соседа, после чего пошел работать на завод.
В 1930 годы Халдей устроился чистильщиком в паровозное депо, взяв в рассрочку фотоаппарат «Фотокор-1», которым принялся фотографировать заводскую жизнь города. На один из этих снимков обратил внимание редактор заводской газеты, что и послужило началом трудовой биографии Халдея-фотографа.
С этого времени Евгению Ананьевичу стал сопутствовать успех, и его фото стали уже выходить за рамки «газетных». В 1935-1936 годах фотографии двадцатилетнего Халдея получали премии на Вседонецких фотовыставках.
В 1936 году Халдей приехал покорять Москву, устроившись на работу корреспондентом Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС) разъезжая все чаще по огромной стране.
Но беззаботную, мирную жизнь страны нарушила война… И молодой фотограф не раздумывая отправился военным корреспондентом на фронт.
«Москва ещё жила мирной жизнью, на улицах было спокойно. Ровно в 12 часов по радио выступил министр иностранных дел Молотов: Война!
Буквально через две-три минуты после начала выступления я увидел, как на противоположной стороне улицы перед репродуктором собрались люди. Слушали молча, внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Я выскочил из здания и сделал этот первый снимок первого дня войны…
Люди не расходились. Стояли, молчали, думали. Я пытался спросить: о чем? Никто не ответил. О чем думал я? О том, что будет и последний снимок войны, победный. Но удастся ли сделать его именно мне – об этом я, насколько помнится, не думал…
Впереди были военные дороги – путь длиной в 1418 дней»
— Из книги Е.Халдея «От Мурманска до Берлина»
Военный путь Евгений Халдей начал с Северного флота в Заполярье, потом оказался в Крыму, побывал с советскими войсками в Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии, Венгрии, дойдя в конце-концов до Берлина!
Евгения Халдей стал свидетелем уникальных исторических событий, оставив впечатляющую их хронику в памяти не только своих потомков, но и всего человечества.
ФОТОЛЕТОПИСЬ ВОЙНЫ. Заполярье. Мурманск. 1941-42 год
«В конце июня я выехал на Северный флот. Первые воздушные тревоги. Первые пожары на станции Лодейное. Наконец, Мурманск, Кольский залив, буксир, идущий в Полярное, примерка военной формы. Здесь мне предстояло снимать войну»
– Из книги Е.Халдея «От Мурманска до Берлина»
«В январе 1943 г. Меня с Баренцева моря перебросили на Черное. Один раз я уже бывал там – в декабре 1941 года: участвовал в Десанте на Керченский полуостров. Теперь же меня направили к Новороссийску… Малая земля. 225 дней держали оборону здесь советские воины… Мы вошли на малую землю из Геленджика на катерах «охотниках». Когда совсем стемнело подошли к Мысхако. Над нами зависали ракеты, немецкие пушки били точно по берегу, на который предстояла высадка. Катер долго маневрировал, потом командир крикнул: «Прыгайте в воду – и наверх!». Всю ночь не прекращалась канонада. Утром все неожиданно притихло. Мы вышли из окопа. Земля была изранена снарядами и бомбами – живого места не было. И неожиданно – мирная картина: у остатков стены бывшего домика девушка стирает матросские тельняшки; за швейной машинкой солдат чинит гимнастерку. Не верилось, что час назад здесь творилось то, что называется адом». – Из книги Е.Халдея «От Мурманска до Берлина»
«В августе 1944-го советские войска вошли на территорию Румынии. Здесь, в Бухаресте, я неожиданно встретил моряка-черноморца – матроса Абдулла Вахабова из отряда морской пехоты Цезаря Куникова… Потом была Болгария: Русе, Ловеч (здесь наш «студебеккер» тысячная толпа жителей приподняла и понесла на руках, здесь мне удалось сделать снимок «Ликующая Болгария»), Старо Тырново и, наконец, София, встречающая Красную Армию от всего сердца, с огромной радостью… Затем — снова Бухарест, прыжок на специальном связном самолете «У-2» через Трансильванские Альпы, бои на подступах к Белграду. Здесь мы чувствовали теплоту и дружбу жителей и солдат Народно-освободительной армии Югославии, среди которых сражались советские воины. После тяжелых боев мы вступили в освобожденный Белград. В декабре 1944 г. я уже был в Венгрии, участвовал в освобождении Будапешта. Потом начались бои за Вену. Стрелковая часть, с которой я вступал в столицу Австрии, шла через кладбище, где похоронены Штраус, Бетховен… По одной из венских улиц передвигались трое солдат: двое с обеих сторон поддерживали третьего, на одной ноге. Они смотрели на меня, на мой фотоаппарат, и мне стало стыдно делать снимок, вот так, им в лица. Они прошли, и я снял их со спины…»
– Из книги Е.Халдея «От Мурманска до Берлина»
ПАРАД ПОБЕДЫ. Москва. 24 июня 1945 год
«23 июня я был еще в Берлине, а утром следующего дня – уже на Красной площади, у Спасских ворот. До войны мне много раз приходилось снимать парады. Они были всегда торжественны. Но этот парад – Парад Победы – был особенно торжественным, был парадом нашего торжества, торжества всех честных людей всего мира… Парад еще не начался, но на Красной площади было многолюдно. У Спасских ворот стояли двести солдат особого батальона с опущенными трофейными фашистскими знаменами. Я шел и фотографировал, окликая воинов, с которыми довелось встречаться на фронтах. В десять утра кремлевские куранты начали отбивать удары. После десятого Красная площадь замерла. Оркестр заиграл «Славься». На коне выехал Маршал Советского Союза Г. Жуков. Я сделал первый снимок – он едет вдоль солдат с поверженными фашистскими знаменами; сделал второй – и чувствую, что больше снимать не могу, сильно волнуюсь, нужно собраться с мыслями. Вспомнил войну, вспомнил все, что видел на войне, вспомнил тех, кого уже не увижу… Через много лет, я рассказал о том, что тогда со мной происходило Г.Жукову, и он ответил: «Я себя чувствовал также. Конь меня нес по площади, впереди себя я не все четко видел… Но, что было у меня за спиной, все эти четыре года войны, — я видел очень четко». Парад длился ровно час. Весь этот час шел дождь: сначала мелкий, потом сильный. Говорят, дождь – к счастливой дороге. Но на этот раз – к счастливому концу пути – пути длинной в 1418 военных дней… Шли колонны знаменосцев, воины всех родов войск, всех фронтов. Потом оркестр умолк, барабанщики забили дробь – и двести солдат особого батальона, волоча по мокрым мостовым Красной площади фашистские знамена, прошли и швырнули их к подножию Мавзолея…» – Из книги Е.Халдея «От Мурманска до Берлина»
«После Потсдамской конференции транзитом через Москву я летел на Дальний Восток: Харбин, Мукден, Дайрен, Порт-Артур. Потом – снова Москва и срочный вылет в Нюрнберг: там будут судить главных фашистских преступников. И вот я в Нюрнберге – вместе с советской делегацией. Город весь был разрушен. Среди руин стояли дворец юстиции и тюрьма. Первые снимки я сделал по окончании перерыва судебного заседания, когда комендант суда громко приказал: «Встать! Суд идет!». Преступники встали: Геринг, Гесс, Риббентроп, Кейтель… Они командовали целым народом, Европой, — теперь дважды в день они вставали по команде коменданта: «Встать! Суд идет!». В зале, где все это происходило, справа сидели судьи, потом секретари, ниже – стенографистки. Слева – адвокаты в мантиях, преступники. Слева сзади – переводчики. Справа – место для свидетеля. На переднем плане – столы обвинителей и трибуна обвинителя. В числе вещественных доказательств на экране демонстрировались фильмы и фотографии. Среди них – и две мои, сделанные в Будапеште и Ростове-на-Дону. Я снимал противотанковый ров в Керчи, где было расстреляно семь тысяч человек, снимал жертвы зверств фашистов в Новороссийске, Симферополе, сожженные Мурманск и Сталинград, разрушенный Новороссийск, камни Севастополя. И вот теперь я снимал Возмездие»
– Из книги Е.Халдея «От Мурманска до Берлина»
Однако после войны для Евгения Халдея настали трудные времена. В 1948 году его уволили из ТАСС по «пятой графе» (национальность), а по официальной формулировке он попал под «сокращение штатов». По менее обтекаемому же выражению партийных чиновников, использовать Халдея далее как фотографа было «нецелесообразно».«С октября 1948 года я безуспешно стараюсь устроиться на работу. Я обращался в целый ряд редакций и организаций (Совинформбюро, журналы «СССР на стройке» и «Огонек»). Хотя все эти организации заинтересованы во мне как квалифицированном работнике, мне везде отказывают, ссылаясь на «неясность причин» моего увольнения из ТАСС»
— Из письма Е.Халдея Секретарю ЦК ВКП(б) тов. СУСЛОВУ М.А. от 28.01.1950
Его снимки вновь появились в центральной печати спустя почти десять лет, когда Халдей поступил на работу в газету «Правда», где проработал пятнадцать лет.
В шестидесятых годах Халдей выполнил серию больших репортажей. В 1973 году он был зачислен фотокорреспондентом в редакцию газеты «Советская культура», откуда уволился в связи с уходом на пенсию. Его имя, некогда гремевшее со страниц фронтовых передовиц, стало забываться. Впрочем, для профессионалов Евгений Халдей по-прежнему оставался выдающимся.
Фото Евгения Халдея. Трудовой Донбасс
В этом же 1995 году на фестивале фотожурналистики во Франции Халдея чествовали наравне с другим мэтром военной фотографии, американцем Джо Розенталем, а особым указом французского президента фотографу было присвоено звание рыцаря ордена искусств и литературы. Там же н встретился с Марком Гроссе – директором фотошколы Icart-Photo, не раз входивший в состав жюри знаменитого фотоконкурса World Press Photo. В том же 1995 году в США с большим успехом прошли выставки фотографий Халдея. Хотя и с опозданием, работы фотокора ТАСС все же заняли достойное место в золотом фонде мировой фотографии. Во всяком случае, так утверждают французские критики, согласно которым «Знамя над Рейхстагом» известно «любому человеку в западном мире», и является «неотъемлемой частью нашего коллективного сознания».