История Донбасса. Доктор медицины Леон Карлович Бухольц. 

Получив обширную врачебную практику в промышленном поселке Юзовке, он стал известным и уважаемым доктором в Саратове и Казахстане. В наступившем 2022 году 16 апреля (3 апреля по старому стилю) исполнится 155 лет со дня его рождения.

В нашем рабочем местечке при металлургическом заводе Новороссийского общества, которое стало основой будущего города-миллионника Донецка, пересеклись судьбы многих людей, ставших известными во многих сферах деятельности. Было среди них и много врачей, о биографии одного из них и расскажем сегодня в этой статье.

Доктор медицины Леон Карлович Бухольц.

Загадка старинной фотографии из архива юзовского врача Федора Берви

В ноябре 2014 года в тогда еще художественно-выставочном центре, а ныне художественном музее «Арт-Донбасс», была открыта выставка «Город Донецк и его жители». На ней, кроме всем известных экспонатов главной экспозиции Донецкого краеведческого музея, эвакуированных из основного здания после прямых попаданий в него в августе того драматического года целого десятка украинских снарядов, было показано много других артефактов. Самое ценное в этом, что они никогда ранее не доставались из запасников нашего музея.

Там было много фотографий, одна из них и послужила началом этого краеведческого расследования. На ней были запечатлены три человека, а сам снимок, сделанный в Юзовке в фотоателье могилевского мещанина Берко Зелмановича Стесина на 1-й линии, датирован мартом 1894 года. Надписи чернилами на этом снимке открыли в итоге некоторые новые страницы в истории медицины нашего города.

Юзовские врачи Оскар Вегнер, Федор Берви и Леон Бухольц.

Если внимательно посмотреть на это фото через увеличительное стекло, то внизу, где записаны инвентарные музейные номера, видны слова «врач 1940». Таким образом, оказывается, что в музей снимок попал за год до начала Великой Отечественной войны, и он имеет какое-то отношение к врачам Юзовки. Дотошные местные историки и краеведы без труда могут опознать одного из людей, запечатленных на этом снимке, — стоящего сзади, одного из самых знаменитых юзовских врачей Федора Васильевича (по-настоящему – Вильгельмовича) Берви (1867 – 1943). Он являлся одним из сыновей видного русского философа и социолога Вильгельма Вильгельмовича Берви-Флеровского. Сам Федор Берви похоронен на Мушкетовском кладбище, а могила его отца находится сейчас в сквере на Горсаде.

Но обратим свое внимание на других двух людей, запечатленных на фотоснимке. Имена этих мужчин, сидящих на стульях, подписаны чернилами, видимо, рукой Федора Васильевича. Слева – молодой человек с усиками – Оскар Вегнер, и справа – молодой человек с бородой – Leo Buchholq. Таким образом, можно было утверждать, что на фото изображены врачи Юзовской больницы при заводе Новороссийского общества.

Оскар-Бернгард Федорович Вегнер (1866-1938), старший брат врача Карла Вегнера, известного хирурга и ортопеда, основателя медико-механического института в Харькове. Так получилось, что Федор Берви и Оскар Вегнер были коллегами и, может быть, хорошими друзьями до конца своей жизни. И для них родиной стал наш город.

Теперь наступает черед расшифровки личности третьего врача, запечатленного на снимке в Юзовке в марте 1894 года. Напомним, его имя написано чернилами от руки латинскими буквами — Leo Buchholq. После долгих поисков в сети Интернет, имя этого человека тогда, в 2014 году, удалось установить.

Им оказался доктор медицины Леон-Артур-Александр Карлович Бухольц, 1867 года рождения. В начале 2015 года, автор этой статьи написал первый материал о нем, рассказав жителям Донецка о раскрытой загадке старинной фотографии. А в конце прошлого года, с помощью того же Интернета, на связь вышла правнучка Леона Карловича – жительница города Воронежа Марина Марковна Ильина, которая многие годы собирает информацию о своем прадеде. Она предоставила много новых сведений о нем, уточняющих и, в некоторых моментах опровергающих материал, который был представлен в той первой статье. Таким образом, новые сведения послужили поводом для продолжения первого краеведческого расследования.

Однокашник Оскара и Карла Вегнеров, Федора Берви

В 2017 году на сайте интернет-проекта «Немцы Поволжья» (Geschichte der Wolgadeutschen), где размещаются истории немецких колонистов, была опубликована большая статья Александра Александровича Шпака, который на основе материалов, предоставленных потомками известного доктора, рассказал о жизни Леона Карловича.

Леон Карлович Бухольц родился 3 апреля 1867 года (по старому стилю) в имении Гросс-Эзерн Гольдингенского уезда Курляндской губернии, принадлежавшем барону Густаву фон Нолкену. В этом имении работал врачом его отец Карл Бухольц (1827 – 1887), выпускник того же Дерптского университета 1853 года, и жила семья, в которой кроме Карла и его жены Елизаветы (в девичестве Зееберг), было семеро детей. Леон был самым младшим ребенком в семье. Первоначальное образование получил дома.

Затем учился в частном пансионате фон Рохлица в Курситене (имение в Гольдингенском уезде Курляндской губернии), с 1881 по 1886 годы – в гимназии в Митаве (ныне это Елгава, Латвия).

Будучи в преклонном возрасте, Леон Бухольц написал воспоминания, из которых мы можем почерпнуть много интересных сведений о той далекой эпохе конца 19 века. Для подготовки этой статьи правнучка доктора прислала выдержки из его рукописей, касающиеся периодов учебы в Университете и работы в нашей Юзовке. Далее приведем отрывки из этого уникального исторического документа.

В январе 1887 года Леон Бухольц поступил на учебу в Дерптский Университет: «Порядки там были таковые – полнейшая свобода. Премного я обязан корпорации Neobaltia (немцы из России – студенческая организация, студенческое землячество или братство на всю жизнь. Корпорация имела свой устав, герб, гимн, флаг и свои цвета в одежде по примеру рыцарских – Прим. автора статьи), в которую вступил. Как дуэлянт увлекся фехтованием. Я был секундантом 53 раза, после 50-го мне преподнесли так называемые «серебряные рапиры». Сам дрался 8 раз. Мне досталось всего 2 шва, противникам – около 30. Я стал скоро наставником фехтования.

В нашей корпорации учились ревностно под лозунгом «учеба выше всего». Хотя корпорация была молодая, утверждена в 1879 году, а другие существовали уже с 1800 или 1810 года, — наша заняла за десятилетие по числу золотых медалей второе место.

Я слушал очень много лекций, совершенствовался на специальных курсах, на каникулах не ездил домой, а усиленно учился. Занимался очень усердно, особенно во время летних каникул, с утра до глубокой ночи, но по средам с Н. Гептнером (потом пастором в Рязановке на Волге) ходили в Дерптский театр смотреть хорошие оперы и оперетки.

До окончания 4-го курса стал вторым ассистентом хирургической клиники, возглавляемой профессором Кохом, а через два месяца уже старшим ассистентом. Работы было очень много, приходилось спать по ночам 4-5 часов. Проводились научные исследования, причем нужно было измерять температуру у больных каждые три часа днем и ночью.

Многому научился у профессора Коха. Он оперировал замечательно и быстро, иногда слишком смело. Во время летних каникул состоял ординатором в глазной клинике. Совершенствовался на специальных курсах по акушерству и мог уже тогда провести любую операцию по акушерству.

Сдал экзамен на доктора медицины весной 1893 года. Из сдававших 64 человек по успеваемости был одним из первых. Получил диплом 13 мая 1893 года и уехал к матери»

Далее он рассказывает, как попрощался с матерью, получив от нее последние наставления, вернулся в город Юрьев (носивший до 1893года название Дерпт) для поиска подходящей должности. Жил у своего друга и однокурсника Карла Вегнера. «Когда осталось у меня 8 копеек в кармане, — пишет Леон Карлович, — получил приглашение в Юзовку в Донецкий бассейн и одновременно туберкулезный санаторий в Халилу в Финляндии. Выбрал Юзовку».

Юзовский дневник Леона Бухольца

«Заведующим медчастью в Юзовке был Гольдгаар, дядя Карла Вегнера», — так начинает свои записи о жизни в нашем промышленном местечке Леон Карлович.

Нужно сказать, что Павел Осипович (его имя и отчество названы на русский лад) Гольдгаар, 1838 года рождения, — легендарная, в чём-то даже и мистическая, личность в истории медицины современного города Донецка. О нем мало что сегодня известно нашим профессиональным историкам и краеведам. Никто из них не видел его фотографии, не писал о его биографии. О том, что Павел Осипович являлся дядей Карла Вегнера, узнали только сейчас из записей Леона Бухольца. А ведь Гольдгаар, фактически, с первых дней стоял у организации больницы при металлургическом заводе Новороссийского общества (она находилась неподалеку от первого каменного дома семейства Юзов на территории, прилегающей к современному мартеновскому цеху Донецкого металлургического завода). Павел Осипович остался верен своему лечебному учреждению. Несколько лет тому назад в Интернете находил один из рассказов русского писателя (фамилия позабылась, а записать её не догадался), в котором он, описывая местечко Юзовку в начале 1900-х годов, рассказывал о Гольдгааре , как о мистическом персонаже. В старости доктор сошел с ума и, как призрак, ходил задумчиво смотреть на огненные сполохи во время плавок металлургического завода. В те времена в Юзовке его уважительно называли человеком, который знает какую-то тайну, неподвластную обычным людям.

Однако вернемся к воспоминаниям Леона Карловича Бухольца. Они интересны нам, дончанам, тем, что дают правдивую, документальную информацию о тех порядках, которые были заведены в больнице при заводе Новороссийского общества. Это записи не историка, а непосредственного свидетеля и участника тех событий, и этим они очень ценны сейчас.

«Гольдгаар заявил мне: «требую от своих ассистентов максимального того, чего они могут дать». До меня здесь произошел крупный скандал и все ассистенты (их было трое) заявили об уходе. Вся работа по обслуживанию восьми или десяти тысяч заводских рабочих ложилась на нас: меня и брата Карла Вегнера – Оскара. Главврач Гольдгаар проводил операции и вел небольшой прием приходящих больных, в том числе и частных.

С 7 часов утра начинали осмотр стационарных больных (обслуживал две большие палаты на 35 или 40 коек), потом принимал ежедневно около 85 человек приходящих. После часа обеда второпях, готовили операции, ассистировали и по окончанию ездили по домам к больным, а вернувшись, делали вечерний обход. Через ночь оставались дежурными по больнице и в случае чего – для оказания помощи на дому. В добавок, каждую среду, на вечер к директору завода Артуру Юзу — на танцы.

Если случайно по неточному адресу не находил больного, на утро поступала докладная записка в дирекцию, что больному Н не оказана помощь. Дирекция запрашивает у главврача: почему не оказана помощь? А тот ставит нам на вид.

У главврача был в почете старший фельдшер Степан, не признававший антисептику. Операции производились после амбулаторного приема: всяких флегмон, рожистых и т.д. Непростительная постановка дела! Всегда фельдшер Степан ассистировал при операциях как второй помощник. А первый ассистент, то есть я, отвечал за чистоту. Когда главврач задел в очередной раз мое самолюбие, я не выдержал и как старый «бурш» тут же попросил увольнения, не имея абсолютно никаких перспектив здесь. Старший врач попросил меня остаться до поступления замены. В тот же вечер получил телеграмму с предложением переселиться на Волгу в село Цюрих в качестве общественного врача с окладом 1200 рублей в год (в Юзовке получал 100 рублей в месяц при квартире с отоплением).

В день отъезда, впервые после Холерного бунта 1892 года, раздался тревожный заводской гудок. Товарищ – Оскар Вегнер побледнел, стал белым как лист бумаги. «Несчастье!», — закричал он. Оказалось, что произошел пожар в Центральной шахте, но через запасной выход в другую шахту спаслись горняки. Только несколько человек немного пострадало от давки.

23 марта 1894 года приехал в Саратов», — вот так описал юзовский период своей жизни Леон Бухольц.

Уважаемый доктор в Поволжье и Казахстане

Семья Бухольц. 1916 год. 

Затем Леон Карлович был врачом в немецкой колонии Цюрих, Екатериненштадте в Самарской губернии. Лекарь Бухольц постоянно пополнял свои теоретические знания в медицине и совершенствовал практические навыки. Во время своей поездки в Германию и Австрию изучал организацию там курортного дела. В Берлине стажировался у известных немецких медицинских светил. Леон Бухольц публиковал в медицинских журналах научные статьи. Между 1904 и 1907 годами защитил диссертацию по специализации «Внутренние болезни».

В 1900 году вместе с семьей переехал на жительство в Саратов, где со своим другом и однокурсником Александром Грасмиком открыл частную клинику. В ней они вели прием амбулаторных больных, делали удачные операции различной сложности, чем заслужили признание как жителей города, так и ведущих врачей Саратова. Здание больницы, в которой они работали, построенное на их личные средства, стоит и поныне. Теперь оно является объектом архитектурного наследия 19 века.

Во время русско-японской войны 1904-1905 годов Леон Бухольц призван в армию младшим врачом. Пришлось Леону Карловичу повоевать в Первую мировую войну. В качестве военного врача был призван в армию 22 августа 1914 года. Участвовал в Персидской кампании на Кавказском фронте. Зимой 1915/16 года заболел тифом, почти ослеп и в тяжелом состоянии был эвакуирован в Баку. Излечившись там, вопреки решению врачебной комиссии, снова вернулся в строй. В составе 3-й Кубанской дивизии после взятия Биджара участвовал в походе по преследованию турецких войск. Потом снова заболел тифом, малярией. После излечения и отпуска домой назначения на военную службу больше не получил.

После Октябрьской революции 1917 года продолжал работать врачом в Саратове. Во время эпидемии тифа и холеры в 1918-20годы получил бесценный опыт, а народная молва называла его «королем сыпняка».

В январе 1930 года, после призыва советского наркома здравоохранения Николая Семашко о помощи в борьбе с эпидемиями, Леон Бухольц подал заявление в Семипалатинский облздравотдел, и был направлен на работу в город Риддер в Казахстане. В 1931 году, в связи с начавшейся там эпидемией сыпного тифа, был назначен заведующим эпидлазаретом, заразной больницей и домом для выздоравливающих. Леону Карловичу удалось значительно снизить процент смертности от сыпного тифа там – с 85% до 6,3%. Это был один из самых низких показателей смертности от этого заболевания по всему СССР. По собственной инициативе без ассигнований организовал в Риддере 10-месячные курсы медсестер. В 1934 году получил назначение главным врачом «Ульбастроя» во время строительства Ульбинской ГЭС.

В 1935 году Леон Бухольц переехал в Усть-Каменогорск, где до 1938 года работал заведующим терапевтической и заразной больницами. Одновременно возглавил школу медицинских сестер (сейчас это Усть-Каменогорский высший медицинский колледж).

В 1938 году по доносу был арестован и осужден его сын Эгберт, врач, который работал там же заведующим поликлиникой. После репрессий в отношении Эгберта, и травли со стороны руководства и персонала больниц, Леон Карлович вынужден был уехать вместе с женой к младшей дочери сначала в Сочи, а затем на строительство гидроэлектростанции «Свирь-2» под Ленинградом. Работал завучем в школе медсестер и врачом в поликлинике в поселке Погра Ленинградской области.

После начала Великой Отечественной войны 2сентября 1941 года из Погры отправились в эвакуацию в Саратов на Волгу. Добирались очень долго и тяжело почти три месяца. Прибыв в Саратов, узнали, что вышло постановление правительства о выселении немцев из города. Тогда решили поселиться в селе Мордово, где их хорошо знали местные жители (никто его, как немца по национальности, не высылал туда). «Первые 2-3 года было немало вызовов, лечил весьма удачно» — вспоминал Леон Бухольц.

Больница в Саратове где работал доктор Леон Бухольц. 2017 год.

В мае 1945 года прошла незаметно их золотая свадьба с Эммой Ивановной, и супруги остались жить в Мордово и после окончания войны. «Люблю Мордово, поблизости к Волге, а мордовинских особо потому, что во время войны, когда немцы доходили до Сталинграда и почти до Камышина, не слыхал ни одного неуважительного слова к местным немцам. Мы смотрим уверенно в будущее» — писал он.

Кроме врачебной деятельности Леон Карлович Бухольц увлекался поэзией, писал стихи на немецком и русском языках. В период между 1941 и 1953 годами он написал либретто оперы «Зоя Космодемьянская», но оно не было опубликовано, и хранится сейчас в семейном архиве потомков доктора.

Леон Карлович был счастлив в браке со своей супругой Эммой Ивановной Крафт (1868 – 1964), на которой женился 24 мая 1895 года. Ей, даже в преклонном возрасте, посвящал стихи. У них было 8 детей, судьба большинства из них имела трагические страницы жизни.

Один из сыновей, Бенедикт Бухольц , был одним из первых советских морских летчиков, летчиком-испытателем, награжден орденом Трудового Красного Знамени. Погиб 12 июля 1933 года при перегонке нового гидросамолета неподалеку от Сталинграда.

Остальные четверо сыновей доктора Бухольца были репрессированы в 1937-38 гг: Эгберт, Вольдемар, Герхард и Вернер. В живых остался только Эгберт. Он провел в лагерях и на поселении долгих 17, 5 лет. Вольдемар умер в Севвостлагере, Герхард был расстрелян в Москве, судьба младшего Вернера неизвестна до сих пор. Все сыновья, кроме Вернера, были реабилитированы «за отсутствием состава преступления», чему есть документальные подтверждения.

Утверждения же о том, что Леон Карлович Бухольц был сам когда-то арестован и репрессирован, которые гуляют по интернету, являются безосновательными домыслами авторов, распространяющих эти мифы. Нет ни одного документального факта, подтверждающего подобные измышления.

Сын Эгберт и дочь Гертруда продолжили дело своего отца, став врачами.

Умер Леон Карлович Бухольц 19 февраля 1953 года и похоронен в селе Мордово Красноармейского района Саратовской области. Там до сих пор помнят уважаемого доктора, ухаживают за его могилой.

Потомки доктора Бухольца ныне живут в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Евпатории, Елабуге, Полтаве.

Вот такой получился рассказ о враче, который работал у нас в Юзовке.

Автор Анатолий Жаров

Фото из фондов Донецкого республиканского краеведческого музея и семейного архива Марины Ильиной.